Санёк и Александра

Нижегородские новости, (11:38) 13 октября 2004 г.

Гастрольные, в большинстве своем антрепризные, спектакли в Нижнем - это особый случай. На театральную погоду на нашей сцене они влияют мало. Потому что, как правило, это всего одно-два представления и, как правило же, цены на билеты откровенно дорогие. Конечно, можно и радоваться, что, скажем, театр-студия Олега Табакова ежесезонно наведывается к нам, но нельзя не заметить, что радости эти в общем-то корпоративные.

Стоимость одного билета на недавних гастролях “Табакерки” была от 300 рублей до 1500. Напомню тем, кто далеко продвинулся в своем благополучии, что ставка учителя первой категории (а таких в наших школах большинство) - 1920 рублей. Купить два билета даже за 300 целковых учительской семье - проблема непростая. Но, во-первых, подобных билетов в кассе было очень мало, а во-вторых, места, указанные в них, оказывались в таких удаленных от сцены уголках, что обладателям этих билетов не позавидуешь.

Встретил я на одном из спектаклей “Табакерки” знакомую учительскую семью - грустную и растерянную, - они увидели и ухватили из происходящего на сцене мало что. Правда, на этом же спектакле я встретил одну бывшую коллегу, которая тоже по-семейному поспешила в театр. Прибыла она в “Комедiю” вместе с мужем на собственном “Лэнд Круизере”, и хорошее настроение не покидало эту чету даже в самые печальные и драматические минуты представления.

Вот и получается, что гастрольные спектакли в Нижнем - это корпоративный праздник для богатеньких Буратино. Сейчас приходят новые поколения театральных зрителей, и для них, быть может, нет в этом ничего ненормального. Но мне, помнящему театральные залы Горького, Москвы, Ленинграда десятилетия тому назад, грустно, и очень даже грустно. Где та атмосфера интеллигентности и настоящего, демократического, несмотря на все, что творилось за стенами театров, единения людей? Где зритель чуткий и глубокий? Куда, куда вы удалились, золотые деньки нашего театра? И надолго ли? Я готов поклониться Альфа-банку за последовательность, с которой они привозят на сцену “Комедiи” лауреатов “Золотой маски” и “Табакерку”, но кричать “ура!” - не могу. Конечно, я рад за многочисленных сотрудников Альфа-банка, других состоятельных и уважаемых людей: не покидая пределов Покровки и прилегающих улиц, они познакомились-таки с кое-какими московскими театральными новинками.

Тем более, как стало ясно и понятно из последних гастролей табаковцев, между “Табакеркой” и тем, что еще недавно называлось МХАТ им. А.П.Чехова (по предложению самого Олега Павловича из названия убрано слово "академический"), никакой системной разницы между ними теперь нет. И у художественников, и у “Табакерки” абсолютно одни и те же режиссеры-постановщики. Так что мы говорим “Табакерка” - подразумеваем МХТ; мы говорим МХТ - подразумеваем “Табакерка”. Вас такое единение трогает?

Но мы удалились от темы. Став радостью для избранных, гастрольные наезды на Нижний московских театров и актеров, объединенных в сплоченные антрепризные коллективы, по-моему, мало что добавляют в собственно нижегородский театральный процесс. Гастрольная афиша не растворяется в переживаниях и сознании ядрообразующей массы нижегородских зрителей. Это как яхта Абрамовича, она есть, она умопомрачительна и неповторима по техническим данным и дизайну. О ней можно даже что-то прочитать. Но осязать и видеть красоту и совершенство легендарной яхты не дано ни тебе, ни мне. Жаль, что в эту недоступную элиту перебирается театр, по-моему самое демократическое из искусств. Когда театр выберется окончательно и бесповоротно на оперативный элитный простор, это будет день его похорон.

Но не будем о мрачном. Тем более что уж писать о нижегородских гастролерах мои коллеги обожают. По-моему, это даже стало элементом престижа и имиджа пишущего. Это их, конечно, право и дело, но каких только веселостей здесь не вычитаешь. Театр “Комедiя” подготовил анонс к гастрольному спектаклю “Кислород”. Была в нем и такая фраза: “Кислород” - это исповедальная манера Гришковца (ведь исполнитель оказывается здесь одновременно и автором)". Здесь еще кое с чем можно и согласиться. Но вот эта фраза трансформировалась в строчки театрального отчета журналистки в одной нижегородской газете: "В этом спектакле всего два актера и почти нет действия, кроме незначительных перемещений по сцене... И спектакль отчетливо напоминал работы модного ныне режиссера и актера Евгения Гришковца".

В “Кислороде” все-таки не два, а три актера на сцене. Как можно не заметить? Действие на сцене заключаются не в том, чтобы по ней бегать и перемещаться, иначе придется самым действенным актером в мире признать белку в колесе. Гришковец и автор-исполнитель “Кислорода” Иван Вырыпаев, конечно, не столь различны меж собой, как лед и пламень, как мощный бронированный крейсер и китайская джонка. А что? Оба судна плавают в море - сходство, таким образом, есть, отчетливое, как пишет журналистка.

Ну, да бог с ними, со всякого рода веселостями. Перейдем, однако, к делу.

* * *

Я утверждаю: пригласив в Нижний на гастроли Центр Новой Пьесы (Teatr.doc.) со спектаклем “Кислород”, Альфа-банк проявил явный недосмотр и недогляд. Дело в том, что эта работа ну абсолютно никакого интереса для публики с достатком, публики, привыкшей легко и ненавязчиво оттянуться в театральных креслах, не представляет. Не знаю точно, утверждать категорически не буду, но похоже, что на второе представление “Кислорода” в “Комедiи” билеты были распроданы негусто, и администрация театра разрешила поприсутствовать в зале актерам нижегородских театров, журналистам, студентам театрального училища, и... произошло маленькое чудо. Спектакль задышал, а публика увидела...

Если внимательно посмотреть вокруг, то обнаружишь сплошную шоунизацию нашей жизни. С другой стороны, в мире обнаруживается масса субкультур - молодежных, тусовочных, для тех же элит. И театр, как явление по сути и форме своей демократическое, не может остаться безучастным ко всему этому. Можно, конечно, превратить театр в гербарий, в мумию, но у живого театра нет китайской стены, которая отгородила бы его от всего, что происходит в смежных искусствах и системах, субкультурах.

А происходит вот что. Драматические и трагические надломы окружающего толкают на разрушение привычного художественного сценического языка. Пересматривается все: стиль, образность, способы подачи материала. Знакомая образность будто бы выворачивается наизнанку. Появляются такие установки, что материя спектакля должна взрывать и шокировать зрителя. Устойчивый, традиционный мир оборачивается каким-то Антимиром. Но это уже не Андрей Вознесенский, а, скажем, Антимиры по Ивану Вырыпаеву, главному создателю спектакля “Кислород”.

В основе пьесы Вырыпаева известный весь прошлый век прием потока сознания, но выстроенный в стилизованной, даже комической форме. Его герой, Санек, все время “медитирует” на темы десяти христианских заповедей. Вместе со своей партнершей Александрой - актриса Арина Маракулина - герой Вырыпаева отчаянно пытается найти какую-то почву, основу, на которой могла бы произойти, нормально развиваться его жизнь и жизнь его избранницы. Заповеди “Не убий”, “Не укради” и т.д., казалось бы, и есть основа основ человеческого бытия. Но любое прикосновение к ним Санька и Александры открывает космическую пустоту и черную дыру Антимира, и больше ничего.

В спектакле Санек и Александра существуют чаще всего “зачитывая” в рэповском стиле свои бесконечные, навеянные наркотой монологи. Возникает комизм вроде нашего смеха, когда мы видим, как пьяный пытается перейти лужу. Мои соседи в зрительном зале “Комедiи”, судя по всему студенты “театралки”, вначале от души и раскованно предавались этому смеху. Но потом зал затих, потому что обнаружил на сцене нечто большое - сквозь поток летящих со скоростью реактивного самолета слов, сквозь маяту двух несчастных, которых гонит по миру не как былинку даже, а как элементарные частицы, недоступные человеческому взору. Два тридцатилетних человека, обманутых и обманувшихся, заживо убитых и не осознающих пока своей смерти, перешли не в мир иной, но стали персонажами Антимира. К концу спектакля мне, зрителю, их стало жалко. Опыт мне подсказывает, для живого театра это немало.

Иван Вырыпаев - поразительный, конечно, персонаж нынешнего театрального пейзажа. Он выработал стиль - кошачья пластика и скороговорочный рэп, такое даже повторить сложно. Скорее всего, Иван Вырыпаев - драматург для одного актера... Ивана Вырыпаева. И интересно, куда же выведет театральная тропа, на которую драматург и актер вступил? Дело в том, что в 60-е нечто подобное уже начиналось. Перечитайте предтечу “Кислорода” “Затоваренную бочкотару” Василия Аксенова, кстати, мне кажется, литературно даже более состоятельную. Тогда, в 60-е, “это дело” никуда не пошло и затихло по разным, в том числе и понятным, причинам - стране нужен был один-единственный и главенствующий стиль в искусстве. Что-то будет теперь? Может ли театр Ивана Вырыпаева справиться с содержательными нагрузками, к каким взывает жизнь?

После спектакля я нерасчетливо обронил в кругу знакомых и полузнакомых людей слова о том, что мне понравилось... Сейчас же пришлось выдержать натиск нескольких эмоциональных зрительниц. Их выражения сводились к двум моментам. Отвечаю по порядку. Стоит посидеть пару вечеров дома и посмотреть штук пять американских кинух. После этого станет окончательно ясно, что слово “жопа” занимает почетное место в словаре современного русского - и я не побоялся бы сказать - литературного языка. Слава богу, в театре и на сцене еще живы Чехов, Гоголь, Островский, и Иван Вырыпаев (приношу ему лично свои извинения) ну никак их не затмил.

Да, я тоже суть и соль современной жизни вижу в других людях. Например, в том юном капитан-лейтенанте, который написал на гибнущей субмарине: "Шансов нет. Отчаиваться не надо". А Санек и Александра, проколотые наркотой, одурманенные до беспамятства безумством этого мира, загибающиеся по каким-то кабакам, они тоже есть. Наше сердце к ним глухо?

Александр ПАШКОВ.
"Нижегородские новости".

Последние статьи